Без Предела - Страница 77

Во время совместного визита с целью проследить за помывкой узников, один из подчиненных Жры робко попросил Сульса нарисовать на нем что-нибудь. Сульс даже не удостоил просителя вниманием, зато сам удостоился внимания всех трех орочьих вождей. Орки рухнули на колени и обозвали живописца Великим Шаманом. Великим Сульс себя и так считал, но "шаманом" заинтересовался. Заключенным устроили форменный допрос. Так Жры и его творческий друг выяснили, что охотников расписывали перед охотой именно и только шаманы. От шаманов допрос скатился к шаманству вообще. Раньше Сульс слышал о диких обычаях орков краем уха и в колдовство при помощи примитивных плясок не верил. Но это было до того, как его признали Великим в этой области.

Вытрясти из пленных все известные им подробности не составило труда. Суть ритуала вожди не знали, потому что шаманами не были. Но подробностей рассказали много — как раз хватило на идею "любовного камлания". Больше камлать было не на что — ни походов, ни охот не предвиделось, а просить Великого Духа о дожде не имело смысла. Весенние дожди и так регулярно поливали горы. Всякую чепуху, вроде наличия настоящего потомственного шамана, Сульс отринул не сомневаясь. Он счёл, что самое важное в деле камлания — уверенность в результате и сочетание пляски с правильным нарядом. Главное — впечатлить Великого Духа так, как его еще никогда не впечатляли. Жры заверил Сульса, что само по себе орочье камлание на любовь эльфийской девы должно заставить этого Духа наплевать на все другие, обращенные к нему просьбы. Сульс внес своё дополнение — если при этом исполнять танец урожая, то Великий Дух не только уши навострит, но и глаза выпучит. О том, что танец урожая — ни что иное как хоровод девиц на одноименном осеннем празднике, Сульс умолчал. Других танцев он всё равно не знал. Жры предстояло быть самому себе хороводом. Дело оставалось за малым — научить орка правильно семенить по кругу, изготовить главные шаманские атрибуты — бубен и било, и получить разрешение Правительницы на камлание. Как бывший слуга нофера Руалона, Сульс время от времени еще вспоминал с кем можно, а с кем нельзя переходить границы дозволенного. С достойным Кристом можно было особо не церемониться, но с Правительницей Инэльдэ самоуправство могло дорого обойтись. Орочьи ритуалы в горах Темных — это не к доброму ноферу в погреб наведаться.

Как ни странно, но разрешение Сульс получил. Утром попросил — к обеду получил. Более того, сам объект — Прекрасная Таильмэ согласилась присутствовать и наблюдать. Жры, узнав о такой удаче, счел это добрым знаком. Великий Дух, похоже, уже заинтересовался и ждал с нетерпением.

Темные взбодрились. Слух о том, что Жры будет плясать шаманский танец под окнами Таильмэ, пронесся по подгорьям как пожар по штольне. Подробности впечатляли — Правительница Инэльдэ велела своей подданной не убивать орка за непотребство, а подданная выпросила разрешение метать мимо него ножи. Таильмэ обещала не только продемонстрировать выдержку, но и проверить Жры на испуг. Немедленно появились те, кто считал разрешение Правительницы чем-то вроде позволения на случайное убийство и те, кто так не считал. В любом случае можно было поставить на продолжительность танца под летящими ножами, на смерть орка или на истерику Таильмэ. Пока Темные готовились развлечься, Сульс трудился над созданием диковинных предметов и в перерывах учил Жры походке "уточкой". На все про все ему хватило одного дня.

Орудие шаманского труда вышло увесистым и корявым, как и все творения бывшего Оружейника. Ни один уважающий себя шаман не польстился бы на коровью шкуру, натянутую на железный обруч от бочки. Но Жры был воином и увесистый щит с бубенчиками его не смущал. Сульс ваял условно-музыкальный инструмент со слов орков, так что ничего нетипичного в своем творении не видел. Впрочем, он не видел нетипичного, даже когда его натурщики шарахались от своих портретов. Не смутил художника и редкостный энтузиазм Темных, которые готовы были выполнить любую его просьбу. Стоило только заикнуться насчет бубенчиков, колокольчиков или, на худой конец, старых погремушек, как пара быстроногих гонцов рванула вниз к предгорьям. Тяжелое и железное Сульс любил, и поэтому был крайне рад целой корзине медных бубенцов. Коровы в нижней долине теперь паслись тихо, без лишнего звона. Роспись шкуры таинственными рунами далась художнику без труда и долгих размышлений. Эти руны были самыми таинственными на свете — никто, включая самого Сульса, не знал, что означает круговой узор из четырнадцати хвостатых закорючек или — каждая закорючка в отдельности.

С изображением тотема на бубне всё оказалось еще проще. Тотемом клана Жры была сова. А у совы, по мнению Сульса, были две самые главные приметы — круглые глаза и клюв крючком. Перья птице художник решил не рисовать. Сульс считал, что шаманство — это сплошной символизм и лишние детали тут ни к чему. Главное, что оба знают — И Великий и начинающий шаманы — это сова. Но настоящие перья, пара подвешенных пучков, все-таки были нужны. Темные сначала принесли куриные. Жры с негодованием отверг вопиющее оскорбление своему тотему. Тогда добровольные помощники изловили-таки горного орла и оскорбили эту гордую птицу. Жры был счастлив — он заявил, что Сова будет очень довольна. Сульс так и не вник в подробности противостояния кланов орлов и сов — вторую половину дня он был занят изготовлением амулетов. Этими побрякушками предполагалось увешать начинающего шамана, и чем гуще — тем лучше.

Что такое амулеты Сульс знал точно — обереги от всего чего ни попадя, начиная от страшной смерти и заканчивая бородавками. Таких было полно в любом селе — над дверью каждого дома и на каждом суеверном селянине. Селянки, те и вовсе детей без оберега от дурного глаза из дома не выпускали. Жры гордо сообщил, что ничего не боится, и Сульс может спасать его, от чего сам считает нужным. Сглазить красоту орка было уже никак невозможно. Но его можно было внезапно убить чем-нибудь острым, отравить или покалечить. Оружейник расширил список на сопутствующие обстоятельства, и количество амулетов вышло достойным. Оставалось только соотнести подобное с подобным, без чего ни один символизм не обходится. Темные и здесь не подвели и натащили целую кучу пригодного хлама — даже самому искать не пришлось.